История ранних годов российского виноделия

Российская Федерация стала независимой без виноделия. Индустрия была практически уничтожена введением «сухого закона» в 1985 году. После принятия двух декретов в стране начали выкорчёвывать и сжигать виноградники, причём даже в таких ключевых регионах, как Краснодарский край.

Впрочем, в начале 1990-х годов никто не заморачивался российским виноделием. Существует городская легенда, что на подмосковных дачах, куда стекались нефтедолларовые доходы, жарили шашлыки, предварительно промариновав мясо в Petrus и поливая его Chateau Margaux. А обычные граждане с радостью покупали итальянское спуманте, содержащее столько сахара, что превращавшееся в конфитюр, или американское Paul Masson.

Кстати, знаете, почему у американского вина Paul Masson такое широкое горлышко? Потому что оно не предназначено для питья. Это вино выпускается для кулинарии – и заливать пасту через широкое горлышко гораздо удобнее, чем через традиционное узкое.

Однако Paul Masson с удовольствием пили в постперестроечной России. Равно как и безымянные итальянские «тетрапаки», и германское Liebenfraumilch. Потому что эти вина, хотя и были дешёвыми, всё ещё были винами – в отличие от появившихся в те времена «Токайского» и «Медвежьей крови» неизвестного происхождения и непонятного состава.

Но, что удивительно, именно в те безумные времена и началось зарождение современного российского виноделия. Пока ещё очень осторожное и медленное.

Согласно одной из экономических теорий, чем выше благосостояние людей в стране – тем больше они потребляют вин. При этом крепкие алкогольные напитки покупают намного реже. Эта теория основана скорее на потребительском поведении, чем на настоящих исследованиях, и нуждается в дополнительной проверке. Однако она работает даже на бытовом уровне: люди с высоким благосостоянием после тяжёлого трудового дня расслабляются с бокалом вина, а не стаканом водки (пусть даже и очень качественной).

В начале 1990-х годов уровень благосостояния и счастья в России оставлял желать лучшего. Рынок претерпевал изменения, переходя от плановой экономики к рыночной, и в итоге наименее приспособленные «слои общества» оказывались «за бортом». Предприятия, производившие товары в невероятных количествах, не могли их продать – и выдавали в качестве зарплаты сотрудникам. Сформировался целый рынок бартера, где в обмен на диван можно было получить мешок муки – и это было очень хорошей сделкой.

О виноделии тогда даже не задумывались. Какие-то напитки всё-таки выпускались и даже кому-то продавались, но в совершенно мизерных количествах. Значительная часть виноделен, функционирующих в 1990-х годах, к началу 00-х просто обанкротилась.

Зато Россию захлестнуло потоком дешёвых вин Нового Света – итальянских, германских, американских, чилийских. Но даже при низкой цене в основной массе они покупались разве что к праздничному столу и «особым случаям». Люди предпочитали водку и пиво. А также – напитки на основе пива, которые достаточно было стали невероятно популярными.

Однако даже в такой депрессивной ситуации для российского виноделия появился шанс. Так, если в 1990-х годах среднегодовое потребление вина составляло менее 2 литров на человека, то в начале 2000-х годов это значение увеличилось до 4-5 литров! Это означало только одно – страна становится счастливее. И поэтому можно заняться производством собственного вина.

Проблемой была только структура рынка. В начале 2000-х годов 60% потребляемого в стране вина было полусладким. При этом не совсем понятно, почему люди его любили. Часть экспертов предполагала, что это связано с холодным климатом в России – покупателям не хватает углеводов, поэтому они «добирают» их через сладкие напитки. В качестве подтверждения приводилась историческая аналитика – в начале XX века в самые холодные годы росло потребление именно полусладких вин во всём мире, иногда их количество достигало 60% от всех проданных.

Но эксперты-энологи называли другую причину любви российских граждан к полусладкому вину – несформировавшийся вкус. Потребители в 1990-х годах – те же, что были и в 1970-х. А в советские времена производились в основном столовые вина, зачастую полусладкие и десертные. Следовательно, нужно было привить гражданам любовь к качественным сухим напиткам.

Удивительно, но сделать это было несложно. С падением «железного занавеса» в российское медиапространство ворвался иностранный культурный контент. Фильмы, сериалы, книги – всё это демонстрировало «красивую жизнь», а их герои пили хорошее сухое вино. Российские граждане тоже хотели прикоснуться к этому образу. Так начался рост продаж хорошего сухого вина.

Формально история современного российского виноделия начинается с 2006 года, когда в страну прибыли несколько европейских энологов и открыли в Краснодарском крае собственные хозяйства. Фактически – нужно «сдвинуть календарь» примерно на 10 лет назад.

После Советского союза в России осталось несколько крупных винодельческих предприятий, которые пребывали в законсервированном состоянии. За 10 лет, прошедшие с введения «сухого закона», их успели в значительной мере уничтожить – оборудование продавалось на металлолом, техника уходила «с рук», что-то буквально выносили. Однако производственные площадки и опыт сотрудников украсть нельзя.

Так что уже в середине 1990-х годов некоторые крупные винодельческие предприятия возобновили свою работу. В их число вошли:

• «Кубань-Вино» (Бывшее Кубаньвино);
• «Грозненский вино-коньячный комбинат» (Бывший Чеченингушвино, в настоящее время закрыт);
• «Донвино» (в настоящее время закрыт).

Однако просто так возобновить работу не получалось. Требовалось провести полную модернизацию производства и технологий выращивания винограда, а также закупить новые саженцы на участки, выкорчеванные после введения «сухого закона».

Уже в конце 1990-х годов выяснилось, что модернизация советского производства в России – занятие не слишком благодарное. Оборудование закупалось в Европе за валюту (курс которой постоянно увеличивался), а стоимость рабочей силы была слишком высокой в сравнении с регионами Нового Света. Инвесторов, которые стремились восстановить советское производство вина, было не так уж много – тем более, линии никогда не были ориентированы на выпуск высококачественного продукта, а полки с массовым релизами вполне облюбовали молдавские напитки.

В 2002 году 42% вин, проданных в России, было произведено в Молдове. Это не просто большое количество – это впечатляюще огромное, тем более, что рынок был наполнен релизами из Грузии и стран Нового Света.

В чём секрет популярности молдавских вин? В их правильном позиционировании. Напитки ориентировались в нижний и средний ценовой сегмент, привлекали покупателя яркими упаковками и не пытались паразитировать на советском прошлом. Они формировали собственный стиль, объединяя европейские образы и свои традиции.

Возникает вполне резонный вопрос – если Молдова также была частью Советского Союза, то как ей удалось восстановить свою винодельческую индустрию до такого уровня, что в 2022 году она была ключевым поставщиком благородных напитков в Россию? Ответ довольно прост. Молдова начала винодельческую реформу гораздо раньше, чем Россия – это небольшая страна, так что производство благородных напитков составляло значительно часть бюджета.

Винодельческая реформа в Молдове началась примерно в середине 1990-х годов и пошла по европейскому направлению. Вместо создания больших производственных центров начали открываться маленькие частные хозяйства, которые стремились к повышению качества напитков. Сработал один из главных принципов рыночной экономики: чем разнообразнее предложение, тем выше уровень конкуренции. А это, в свою очередь, приводит к увеличению качества напитков.

Молдавское вино занимало значительную часть российского рынка – однако было не единственным напитком, который был представлен на полках супермаркетов. За сердце и кошелёк покупателя боролись также Грузия, Италия, Испания, Германия и Чили. В невидимом сегменте лидировала Южно-Африканская Республика – она поставляла огромные количества балка (виноматериалов) для «Абрау-Дюрсо».

Российские виноделы вспоминают начало 2000-х годов как «период отчаяния». Попытки модернизации советских производств не привели к желаемым результатам – это было неоправданно дорого и крайне сложно. Так что оставались два пути.

Первый путь – путь принятия. Российским производителям пришлось бы «сложить руки» и признать, что они не могут делать вино. Оставить этот сегмент европейским и новосветским хозяйствам.

Второй путь – путь реформ. Пришлось бы кардинально менять винодельческую индустрию в стране, собирая её по европейским лекалам. И, как показала история, российские производители пошли именно по этому пути.

Пока российские виноделы оценивали рыночную эффективность и целесообразность реформ, европейские производители изучали потенциал Краснодарского края. В регион начали стягиваться представители французских, швейцарских, германских хозяйств. Они изучали климат, терруары, выбирали идеальное зонирование – в общем, привезли с собой европейские технологии и применяли их на российских землях.

После проведённых исследований европейские производители заключали, что российские терруары неожиданно хорошо подходят для международных сортов винограда. Впрочем, особенных удивлений это не вызывало. Советское производство могло испортить урожай, но изменить климатические или почвогрунтовые особенности региона за несколько десятилетий не так уж просто.

Так что уже в середине 2000-х годов российские производители приняли решение реформировать виноделие в стране по европейским лекалам. Для этого требовались значительные инвестиции, однако рынок в государстве демонстрировал уверенный подъём – так что вложения имели полный потенциал окупиться.

Губернатор Краснодарского края А. Н. Ткачёв вспоминал 2006 год с некоторой радостью. Под его руководством в регионе начали вырубать и выкорчёвывать целые гектары старых, заброшенных виноградников, чтобы засадить их новыми сортами. Саженцы для них брали в Европе – с итальянских питомников в страну начали ввозить привитые черенки Каберне Совиньон, Алиготе, Шардоне, Мерло, Рислинга.

Дополнительный прирост также обнаружился во второй половине 2000-х годов, после того, как Госэпидемнадзор России запретил поставки в страну вин из Молдовы и Грузии. Место на прилавках супермаркетов освобождалось – и покупатели нуждались в новых благородных напитках с низкой ценой.

Решение о запрете грузинских и молдаванских вин было откровенно политическим. Однако в конечном итоге от него выиграли все. Грузинские и молдаванские производители начали выпускать ещё более качественные напитки и продавать их на европейских рынках (а также в США и Китае), а российские компании смогли получить покупателей.

Однако одновременно с этим в российской винодельческой индустрии образовалась острая нехватка кадров. Не было людей, которые бы разбирались в микрозонировании, сортовой селекции клонов, процессах винификации и выдержки… Решение было найдено достаточно быстро – развивающиеся рынки всегда привлекают экспертов, так что в Россию приехали европейские энологи.

Поэтому не стоит удивляться, что у истоков крупных винодельческих предприятий России сегодня стоят итальянские, французские, германские или швейцарские энологи. Именно они смогли оживить индустрию. А само российское вино сегодня весьма схоже с европейским – благодаря экспертам, которые принесли европейские методы.