5 причин начать пить российское вино

Всплеск интереса к российскому вину в 2022 году легко объясним экономическим, политическим и логистическим кризисами – с полок отечественных магазинов исчезают лучшие мировые напитки, поэтому приходится искать аналоги элегантного левобережного Бордо, концентрированной испанской Риохи или освежающего германского Рислинга в ассортименте местных производителей.

Однако не стоит рассматривать российское вино исключительно с точки зрения «импортозамещения». За последние годы оно превратилось из дешёвого «шмурдяка» для самых невзыскательных потребителей в сложный, благородный и элегантный напиток с собственным стилем и прекрасными дегустационными качествами. Это признали и зарубежные критики – даже Роберт Паркер (лично, а не один из редакторов The Wine Advocate) оценил одно из российских вин на 91 балл из 100 возможных, поставив его на тот же уровень, что и многие напитки Бордо от хозяйств второго и третьего крю.

Российское вино можно (и нужно) пить. И тому есть как минимум пять причин:

1. Богатая история;
2. Собственный дегустационный и вкусовой профиль;
3. Адекватные цены;
4. Система классификации и «аппелласьонов»;
5. Высокие оценки мировых критиков.

Каждая из этих причин демонстрирует, что российское вино – это действительно качественный напиток, которым не стыдно дополнить высокосветский ужин или домашнюю коллекцию.

Историю российского виноделия можно условно разделить на три периода, связанных со становлением и «эволюцией» государства:

• Виноделие в Российской Империи началось в XVI–XVII веках и успешно существовало вплоть до 1910-х годов. Вершиной эволюции стала победа на Международной дегустации в Париже в начале XX века.
• Советский период. При СССР основными центрами виноделия стали Краснодарский край и полуостров Крым. Индустрия подарила несколько уникальных десертных (например, «Чёрный доктор» и «Портвейн Массандры») и игристых вин, включая ставшее уже культовым «Абрау-Дюрсо».
• Современный период. Начинается в первой половине 2000-х годов и сосредоточен в Краснодарском крае. Главная отличительная особенность – производители сначала пытались повторять европейскую стилистику тихого благородного вина, а затем решили развивать собственную.

О современном периоде стоит поговорить подробнее. Мнение о том, что российское вино – «шмурдяк», сформировалось в 1990-х годах, когда качество этого напитка действительно оставляло желать лучшего. Однако климатические и почвенные особенности Краснодарского края демонстрировали впечатляющий нераскрытый потенциал. И одними из первых его увидели виноделы из Европы.

В число первых хозяйств в «европейской» стилистике в России вошли «Бюрнье» и Chateau le Grand Vostock. Первое было основано швейцарской четой потомственных виноделов Бюрнье, второе – российским бизнесменом, который пригласил из Франции виноделов Франка Дюсенера и Гаэль Брюллон. Вслед за ними и другие местные предприниматели начали понимать, насколько впечатляющим потенциалом обладает Краснодарский край.

Вторая половина 2000-х годов и начало 2010-х – бум открытия новых хозяйств в Краснодарском крае. Исключительно по европейской технологии. Из Франции, Австрии и Италии завозится всё – саженцы международных сортов, включая Каберне Совиньон и Мерло, оборудование для винификации, дубовые бочки для выдержки. Вместе с технологиями приезжают и виноделы. «Анапа становится новой Напой», как говорят в шутку.

Уже в середине 2010-х годов виноделы задаются вопросом – зачем копировать международные вина, когда можно создавать собственные стили? И вот появляются смелые купажи Каберне Совиньон и Красностоп Золотовский, Мерло выдерживается в бочках из кавказского дуба, а Саперави – из французского. Экспериментальный подход помогает хозяйствам создавать уникальные, но при этом качественные вина: «северный» Пино Нуар и мускулистый Шираз, легчайший кислотный Рислинг и округлый Вионье, «строгие ягодные бомбы» Каберне Совиньон и «дикие» петнаты…

Хотя современному российскому виноделию всего около 20 лет, оно уже прошло огромный путь – от подражания Европе к формированию собственного стиля через десятки экспериментов. То, что у европейских хозяйств с присущим им консерватизмом занимает столетия, у местных – годы. И поэтому нет ничего удивительного в том, что всего за 20 лет российским производителям удалось создать элегантные и сложные вина, которые не уступают иностранным аналогам.

Российское вино практически всегда было персонифицированным – то есть связано с именем какого-либо крупного производителя или энолога. Даже в конце XIX века, когда индустрия переживала один из лучших своих периодов. За это стоит благодарить Льва Голицына, который привёз в страну технологию шампанизации.

Сегодня в России также есть несколько видных деятелей, которые влияют на индустрию великого вина. В первую очередь это Алексей Толстой, чьё имя стоит за такими брендами, как «Галицкий и Галицкий» и «Усадьба Маркотх». Нельзя не упомянуть и Артура Саркисяна, главу Союза сомелье и экспертов России, который вместе с Максимом Тройчуком создали «Винодельня Ведерниковъ, Фантом» – одно из самых редких и ценных коллекционных российских вин. Кстати, купаж Каберне Совиньона и Красностопа золотовского в различных пропорциях.

Однако современная персонификация российского виноделия немного отличается от исторической. Собственный стиль есть у каждого хозяйства. «Гай-Кодзор» с успехом производит вина в ронском стиле из ронских сортов – и в этом ему помогают Ален Дюга и Ноэль Рабо, французские энологи, которые долгое время трудились на хозяйстве Chateau La Nerthe. «Вина Арпачина» справляется самостоятельно – но и компания специализируется на довольно редких автохтонных донских сортах, к которым европейские консультанты ещё не нашли правильного подхода.

Сколько стоит бутылка коллекционного французского вина? Большой удачей будет найти что-то хотя бы за 300 долларов. Вина шато премьер гран крю классе из Бордо продаются за 1–2 тысячи долларов, а качественное бургундское и вовсе становится недостижимой инвестицией. Супертосканские вина или Каберне Совиньон из долины Напа – напитки для миллионеров, потому что обычный человек точно не сможет отдать 500–5000 долларов за бутылку.

Сколько стоит бутылка коллекционного российского вина? Самое дорогое, «Винодельня Ведерниковъ, Фантом» потребует от вас расстаться с 9 000 рублей. Чтобы попробовать «Лефкадия Резерв красное» 2014 года, получившее 92 балла от Роберта Паркера, придётся «выложить» 4 500 рублей за бутылку. А такие культовые вина, как «Галицкий и Галицкий», «Усадьба Голубицкое» или «Бюрнье», редко превышают по цене 3 000 рублей. Без скидок, это их нормальная стоимость.

Российские благородные и элегантные вина стоят в разы дешевле, чем европейские и американские, но при этом обладают схожим качеством и дегустационным профилем. Секрет – не только в местном происхождении напитка.

Современное российское виноделие становилось в очень благодатный период экономического подъёма в стране с восстановлением экспортных и импортных связей. Поэтому хозяйства могли по низким ценам закупать как землю Краснодарского края, так и оборудование для производства благородных напитков. Это помогло производителям, которые стремились не только к прибыли, но и к выражению собственного стиля, быстрее «встать на ноги».

Если посмотреть на современную историю российского виноделия, то можно условно выделить период с 2005 по 2015 годы, когда хозяйства открывались «пионерами». «Долина Лефкадия», Chateau Pinot, «Мысхако», «Поместье Голубицкое» – эти компании формируют тот самый «стиль». И они были открыты именно в данный исторический период.

Конечно, после 2015 года ситуация изменилась. Основателями хозяйств стали «бизнесмены с видением». «Галицкий и Галицкий» было открыто Сергеем Галицким, бывшим владельцем торговой сети «Магнит». «Усадьба Дивноморское» связывается с именами крупнейших российских политиков. Однако вина от этих хозяйств – это коллекционные, редкие и раритетные напитки, которые сложно купить из-за ограниченного объёма релиза и эксклюзивности продаж.

В укор российскому вину часто ставят отсутствие нормальной системы классификации. Дескать, вот во французском Бордо разрешены к выращиванию только определённые сорта винограда, запрещено искусственное орошение и использование некоторых химикатов, и вот именно поэтому все вина Бордо имеют узнаваемый профиль: берёшь любое и получаешь фруктовое ядро и многослойный аромат.

Однако в России тоже есть своя система классификации и «аппелласьонов»! Однако введена она сравнительно недавно: наиболее жёсткие требования устанавливает закон ФЗ-468 «О виноградарстве и виноделии в Российской Федерации», который был принят в 2019 году. Он жёстко регламентирует даже регионы выращивания сырья. Если виноград для краснодарского вина был выращен в Ставропольском крае или Республике Дагестан – на этикетку нельзя наносить упоминание Краснодарского края.

Главная особенность этого закона заключается в том, что он вводит систему ЗГУ – «защищённых географических указаний». Она означает, что виноград должен быть выращен именно в том регионе, который указывается на бутылке, и там же превращён в благородный напиток. Поэтому, покупая вино, на этикетке которого приводится упоминание Таманского полуострова, вы можете быть точно уверены в том, что это – вино именно с Таманского полуострова.

Система ЗГУ разделила ключевые районы российского виноделия (Краснодарский край, Ставропольский край, Ростовская область и так далее) на отдельные регионы, которые вполне можно считать «аппелласьонами». Ещё сложнее – с ЗНМП. Эта сложная аббревиатура расшифровывается как «Вина защищённого наименования места происхождения».

Если ЗГУ – это отдельный большой регион (например, Краснодарский край – это ЗГУ «Кубань»), то ЗНМП – это маленькие участки вокруг определённого сельского поселения. И это – настоящий простор для ценителей и сомелье. Например, в Краснодарском крае около 20 ЗНМП, известных хозяйствами «Поместье Голубицкая», «Мысхако», «Лефкадия».

Кстати, ЗНМП – не обязательно синоним «дорогого вина». Во всё том же Краснодарском крае есть ЗНМП Тмутаракань, где расположена винодельня «Юбилейная». Цена бутылки редко превышает 500–600 рублей, но при этом покупатель получает вино с характером и стилем, зная, откуда оно произошло, с точностью до нескольких квадратных километров.